В центре Екатеринбурга, около киностудии, расположился самый необычный дом нашего города. «Дом-расчёска», или «гребёнка», сегодня поделен на 12 отдельных адресов. Но 80 лет назад строение по адресу проспект Ленина, 52 конструктивно представляло собой единое пространство единственного на Урале дома-коммуны. Елена Мамаева живёт здесь с дочкой Соней в двухуровневой квартире с видом на улицу Бажова.
«Мы переехали сюда в 2013 году. До этого много лет жили на Уралмаше, и мне очень понравилась идея купить квартиру в центре города. Все корпуса этих домов шестиэтажные. Внутренние корпуса — это дома на четыре подъезда, бывшее общежитие.
Нечётные этажи там отданы под комнаты коридорной системы, сейчас они все приватизированы и превращены в малосемейки. Чётные этажи — секционные, по две квартиры в подъезде. Но коридоры нечётных этажей сквозные, так что внутри дома можно свободно перемещаться. В крайних корпусах комплекса три ряда двухуровневых квартир, мы как раз живём в такой.
Дом очень старый, построен в середине 1930-х годов. По тем временам это был передовой проект. Восемь жилых корпусов, поликлиника, детский сад, ясли, прачечные — и всё это соединено наземными переходами. В доме были спроектированы спортзал, столовая, библиотека, но их так и не запустили. Здание строили для Госпромурала, сюда селили рабочих и инженеров, но жили здесь не только сотрудники предприятия.
Идея дома-коммуны — это, по сути, утопия раннего советского периода. Архитекторы строили не просто дом, они выстраивали всю жизнь советского человека. Тогда многоквартирного жилья как такового ещё не существовало, его только изобретали.
Например, кухни были только в двухуровневых квартирах, которые предназначались для семейных людей. Там же была уборная, но без ванны. В секции коридорного типа общая кухня и душевая только на этаже. Мылись люди в бане, которая располагалась в подвале, там же занимались стиркой. А готовить советскому человеку было не обязательно, он питался в столовой на производстве.
В изначальном виде дом просуществовал всего несколько лет. С началом войны и эвакуации началось расселение беженцев. В «трёшку» селили три семьи. Общие душевые и кухни становились жилыми, в подсобках и даже в переходах жили люди. После окончания войны не все уехали обратно, так что дом обживался очень хаотично. Например, душевые с уникальными круглыми окошками, их хорошо видно на торцах зданий. Где-то они пустуют, просто висит амбарный замок. А где-то стоит сейф-дверь, живут люди.
Кроме жилых корпусов были так называемые «обобществленные». То есть те, где планировались общественные пространства. Поликлиника была запроектирована изначально, и по сей день она работает. А вот нынешний травмпункт сделали в бывшем садике.
В некоторых корпусах располагаются какие-то организации. На первых этажах жилых домов есть коммерческие помещения. Например, в домах Ленина, 52/1 и 52/2 работает хостел и отель. Здесь часто останавливаются военные — через дорогу у нас Штаб Центрального военного округа, а также студенты. Недавно те же ребята открыли кофейню и назвали её «Коммуна».
Когда я купила квартиру, она была в не очень хорошем состоянии. Ремонт делала постепенно, от комнаты к комнате. Все двухуровневые квартиры абсолютно одинаковые: внизу гостиная и небольшая кухня, наверху две комнаты и санузел. Причём санузел располагается не над жилым помещением, а над общим коридором, и доступ к коммуникациям получается через потолок коридора. Это хорошо, что когда у нас прорвало трубу, то хотя бы не затопило квартиру. Но потолки в подъезде из-за этого находятся в плачевном состоянии: коммуникации старые, и видно, что протекало всё не один раз.
В своей квартире я сделала капитальный ремонт и перепланировку. Развернула лестницу в другую сторону, мне не нравилось, что она спускалась прямо к входной двери и приходилось ходить через грязную зону. Причём когда старую лестницу разобрали, оказалось, что в изначальном плане всё было именно так, как я в итоге сделала. Квартира как будто не хотела, чтобы её переделывали, постоянно происходили какие-то ЧП. То натяжной потолок неожиданно порвался, то треснуло стекло в двери, из-за затопления пришлось поменять ламинат в детской. Очень многие работники охали и не понимали, зачем мы вообще купили это старьё.
Все дома сейчас изолированы и живут своей жизнью. В некоторых корпусах состояние общих коридоров более приличное, знаю, что у многих работают лифты. В нашем подъезде лифт не работал уже тогда, когда мы сюда переехали. Но если в корпусах с двухуровневыми квартирами ещё соблюдается какой-то порядок, то в общагах вообще всё печально. Грязь, разруха, облезлые стены.
Основной контингент здесь — это либо пенсионеры, которым квартиры достались ещё от родителей, многие тут прожили всю жизнь, либо молодёжь, которым удобно снимать жильё в центре. Никакого добрососедства тут нет, люди отгораживаются друг от друга, следить за порядком просто некому. Зато много желающих с улицы зайти к нам погреться или справить нужду. Я таких не пускаю, если пытаются «просочиться» за мной, но за всеми не уследить.
Собственной огороженной территории у нас тоже нет, дворы в запустении. Все стены изрисованы граффити. В середине комплекса поликлиника, так что постоянно ходят посторонние, в травмпункт часто привозят нетрезвых людей, они потом могут шуметь под окнами. Летом ещё мотоциклисты спать не дают, гоняют по Ленина. Детские площадки не обновлялись с советских времен, семьи с детьми ходят гулять во дворы соседних домов. Но всё равно я бы не переехала на окраину, в новостройку. Мне нравится жить в центре.
Классно, что можно много ходить пешком и не быть привязанной к машине. Кстати, из-за того, что людей в доме живёт не очень много, проблем с парковкой по вечерам обычно нет. Дочь с четвёртого класса одна ходила на дополнительные занятия на улицу Карла Либкнехта. Ночь музеев, Ночь музыки — всё проходит рядом. В прошлом году на Чемпионат мира по футболу приезжало много иностранцев, они гуляли в округе, атмосфера праздника была мощнейшая!»
